В последние годы в ряде смоленских периодичес­ких изданий все чаще появляют­ся публикации, посвященные тайнам смоленских подземелий. К теме, волнующей смоленских авторов — а это и историки, и журналисты, и краеведы — стали проявлять интерес и некоторые центральные издания.

Интерес к таинственным под­земным сооружениям стал рас­ти примерно с того времени, когда в Смоленске в 1989 году ожидали приезда некой нефор­мальной молодежной группы, которая, по слухам, намерева­лась вскрыть и очистить от му­сора так называемый бункер Гитлера в Красном Бору и обо­рудовать в нем свою штаб-квартиру.

Слухов и предположений было много. Дня «икс», а это было в апреле, в городе ожида­ли если не с чувством страха, то, во всяком случае, с напря­женным любопытством. Некото­рые «очевидцы» уверяли, что в Красный Бор введен полк внут­ренних войск, и даже с БТРами, что солдаты живут в палатках и варят кашу и что «фашизм не пройдет», пока среди берез и сосен дымят армейские полевые кухни.

Потом вдруг заволновалась молодежь, в основном студенты. В учебных заведениях стали со­здаваться антифашистские группы, и все дело кончилось тем, что в предполагаемый день приезда нежелательных визитеров вниз по улице Дзержинского в сопровождении милиции просле­довал сводный отряд человек из 150 — 200 смоленских антифа­шистов — встречать незваных го­стей.

В газетах после этого появилось опровержение. Выяснилось, что бункер хотели очистить и благоустроить то ли поисковики, то ли краеведы, а никакие не фашисты.

Осенью 1942 года, т.е. примерно за полгода до приезда Гитлера в Смоленск, мне, девятилетнему мальчишке, «подфартило» оказаться в Крас­ном Бору на территории одного из подразделений штаба группы немецких армий «Центр».

Запомнились деревянные строения — одно или несколько, не помню точно, — в глубине леса, в которых офицеры вер­махта оформляли какие-то бума­ги и обменивали мешки с по­чтой. По-видимому, здесь, в ка­ком-то из зданий, располагалась немецкая почта.

Уже после войны, когда мне было лет 15 или 16, я разыскал это место (сейчас здесь нахо­дится детский лагерь «Орленок») и даже спускался в расположенный поблизости так называемый бункер Гитлера. На этом следу­ет остановиться подробнее.

Мне неоднократно и с раз­ными людьми приходилось здесь бывать. То, что некоторые при­нимают за бункер, это всего лишь надземное защитное со­оружение самого бункера (от прямого попадания авиабомбы) — бетонный колпак более двух метров в высоту с полуметро­выми стенами и мощной брони­рованной входной дверью (сей­час ее уже нет). Внутри этого колпака устроено два отсека. В первом находилась охрана бун­кера, во втором в виде марше­вой лестницы имеется спуск в собственно бункер.

Тогда, в 1948 или в 1949 году, когда я попытался со своими приятелями проникнуть в это убежище, вход в него еще не был замурован, и туда было настоящее паломничество маль­чишек. Наша попытка не удалась в полной мере, так как до нас там побывало столько праздно­го люду, весь первый отрезок лестницы и межмаршевая пло­щадка за ним были настолько захламлены и загажены, что впо­ру было задохнуться без проти­вогаза. А дальше, в темноту, мы просто не рискнули спускаться.

Впоследствии этот вход был забетонирован во избежание ка­ких-либо несчастных случаев, в таком виде он находится и сей­час. Уже в 60-х годах в бункере, а скорее всего в его надземной надстройке, дорожники устрои­ли склад взрывчатки, и там про­должительное время существо­вала запретная зона с проволоч­ным ограждением, охраной и предупредительными надписями.

Имелись ли из бункера ка­кие-либо запасные выходы, про­ще говоря, подземные ходы? Наш смоленский историк Л.В.Котов (ныне покойный) считал, что таких выходов не существовало.

После войны Л.В.Котову удалось разыскать женщину, которую немцы нанимали в качестве  уборщицы,  и она подтвердила,  что, когда надо было произвести уборку в бункере, ее никогда  не препровождали в него по какому-то специальному подземному переходу, а спускали в подземелье прямо по лестнице на глубину, по ее мнению, метров на 10 или 12, где для нее была оборудована небольшая комнатка, в которой хранился инвентарь (ведра, тряпки и др.) и где ее даже запирали иногда из-за каких-то непонятных для нее причин. Проводились ли в бункере совещания, велась ли другая ка­кая-то работа, бывшая уборщица не смогла ответить, т.к. время ее пребывания под землей было очень ограничено.

Один из участников восточ­ного похода Гитлера адъютант командующего группы армий «Центр» фон Клюге майор Фи­липп фон Безелагер приезжавший в Смоленск в 1996 году, после «долгого изучения окре­стностей» решительно указал на здание санатория-профилак­тория жёлезнодорожников, что в Красном  Бору,  расположенное не менее чем в километре от пресловутого бункера, как на одно из многочисленных зданий штаба группы армий «Центр». Но главное: здесь, по его сло­вам, находился кабинет фон Клюге и располагались высшие офицеры штаба. Этот факт вызывает некоторое сомнение. Фон Безелагер осматривал здание санатория-профилактория не в довоенном его исполне­нии, а в перестроенном в 1956 году виде. Поэтому, будучи не строителем, а скорее разруши­телем, вполне мог испытывать затруднения при опознании «объекта».

Уместно предположить, что в марте 1943 года совещание Гит­лера с высшими чинами вермах­та могло происходить в любом из упомянутых фон Безелагером «многочисленных» зданий, и в этой связи представляет интерес версия профессора Смоленско­го пединститута Д.И.Погуляева, который был не только ведущим специалистом по геологии в на­шей области, но и весьма све­дущим и увлеченным краеведом-исследователем.

Даниил Иванович во время летних полевых практик со сту­дентами естественно-географи­ческого факультета обязатель­но проводил экскурсии, во вре­мя которых сразу обращал вни­мание на то, что проходящая в центральной части лесного мас­сива Красный Бор железнодо­рожная ветка укрыта густыми кронами деревьев и стоящий на ней поезд при соответствующей защитной покраске трудно раз­личить не только с воздуха, но и вблизи. А в 1943 году на этой ветке, в южной ее части, бук­вально в 50 метрах от бункера стоял вагон Гитлера особой конструкции со смещенным книзу центром тяжести. Изнут­ри вагон был обит войлоком, а снизу подшит 20-сантиметро­вым слоем свинца, чтобы в случае бомбардировки с воздуха или диверсии партизан, сойдя с рельсов, он мог плавно, не кувыркаясь, сползти с насыпи.

По другую сторону от бунке­ра, метрах в двухстах от него, на территории современного детского лагеря «Орленок» на­ходилось то самое, знакомое ав­тору этих строк по 1942 году, одно из многих зданий штаба фельдмаршала Клюге, где, по утверждению профессора Д.И. Погуляева, как раз и происхо­дило совещание Гитлера со сво­им генералитетом. В этом есть логика, т.к. и рабочее помеще­ние, и гостиница на колесах, и убежище на случай воздушного налета сгруппированы с мини­мальным удалением друг от дру­га, и в этом случае версия пред­ставляется наиболее вероятной, если исходить в первую очередь из соображений безопасности.

Вот  еще  одна   история, связанная с бункером. В далекие уже 50-е годы ветерана войны,  опытного  бурильщика Григория  Ильича  Прудникова вызывают вдруг, как раньше го­ворили, куда следует, облекают доверием как единственного на всю область участника итальян­ского Сопротивления, берут с него подписку о неразглашении государственной тайны и везут вместе с бурильной установкой в Красный Бор к бункеру Гитле­ра. Операцией командует воен­ный, это был старший офицер, приехавший к нам в Смоленск. Григорию объяснили, что в соответствующие органы поступили сведения о том, что из бункера имеются запасные выходы, т.е. подземные ходы, и что он должен, используя весь свой буровой опыт, найти их.

Нужно было бурить этот бункер по периметру через каждые два метра 20-метровыми скважинами. Приезжий представитель по имевшемуся у него чертежу сам забивал деревянные колышки, намечая точки бурения.

В конечном итоге вскрыли во всех скважинах на забое водонасыщенные пески и больше ни­чего. Григорий смекнул, что можно прилично заработать, так как обводненные пески труднее в проходке и имеют повышен­ную категорию бурения, да и глубина подходящая. И стал до­казывать, что эти самые ходы или норы надо искать глубже и бурить метров до 30, как раз на столько, на сколько была рас­считана буровая установка. Но фокус не удался, так как не было уже необходимости бурить в сплошной воде, и работа была прекращена. Так бесславно кон­чилась эта «экспедиция».

В одной из газетных пуб­ликаций утверждалось, что в Смоленске живет человек, который, еще будучи подрост­ком, сразу после войны прошел под землей по искусственному проходу от Нижней Дубровенки до станции Красный Бор, т.е. не менее трех километров, и даже видел в одном из под­земных помещений немецкого офицера, или что-то в этом роде (я как-то невнимательно отнесся к этому при чтении ста­тьи). У меня только сразу воз­ник вопрос к тому человеку. Он что, никуда так и не заявил официально о своих воспоми­наниях? Он что, сейчас не по­мнит, где находится вход в это таинственное подземелье?

Но это не все. В Смоленске уже пересказывают легенду о том, что некие парни прошли подземным ходом вдоль Витеб­ского шоссе от санатория «Борок» до Красного Бора, а это будет уже не меньше восьми километров, если не больше. Что такое 3 километра подзем­ного хода? Это два перегона Московского метро при мини­мально допустимом расстоянии между станциями 1,5 километ­ра. Как переместить огромную массу вынутого грунта на по­верхность, даже если диаметр проходного тоннеля или, про­ще говоря, подземного коридо­ра, соизмерим с ростом чело­века, а не с вагонами подземной железной дороги? Все рав­но нужно укладывать рельсы и откатывать вагонетками выну­тый грунт, т.к. выносить его на носилках пришлось бы очень и очень долго. Нужна вентиляция, нужно строить электростанцию, а главное — придется откачивать воду и не просто крепить стены и кровлю, т.к. проходка ве­лась бы в рыхлых наносных грунтах, но еще и применять серьезную гидроизоляцию, за­мораживание грунта и т.п.

В общем, получается мет­ро, не московское, но все же. У немцев времени не хватило бы на такие дела во время их хозяйничания здесь — в 41-м они пришли, а в 43-м уже на­чали вывозить захоронения своих солдат. Да и нужды не было у них в столь капиталь­ных сооружениях, как 3-х или 8-километровые тоннели. Они все больше наземные узкоко­лейки строили у нас в облас­ти, чтобы подвозить к фронту снаряды. Серьезные же со­оружения, известные ставки Гитлера (в Пруссии, под Вин­ницей), строились заблаговре­менно, до начала войны или подальше от войны.

Чтобы представить себе масштабы работ при проход­ке горных выработок, сравни­мых с гипотетическими» под­земными ходами в Красном Бору, желающие могут, если придется бывать в горных районах, скажем, на Северном Кавказе, отыскать вход в раз­ведочную штольню, которую геологи пробили под одной из многочисленных горушек, что­бы просто прийти и посмот­реть, что там внутри этой го­рушки находится. Но там скальный грунт, не пески и не супеси, как у нас, а монолит, и не требовалось ни саму вы­работку крепить, ни воду из нее откачивать. Все равно затраты огромные. А адресок нашим доморощенным дигге­рам можно даже и подсказать — лучше один раз посмотреть, чем сто раз услышать…

В.ЮДЕНКОВ, геолог