История мировой цивилизации богата событиями, которые нельзя  стереть из памяти народа. События  эти всегда неординарны, они связаны в первую очередь с войнами. Без войны, увы, человечество ещё не научилось жить. Для России начала 19 века таким событием стала  Отечественная война 1812 года. С огромным интересом мы изучаем материалы и источники, которые остались нам в наследство от Великого прошлого. Одним из важнейших моментов войны 1812 года было Лубинское сражение, которое  состоялось 19 (7) августа 1812 года в окрестностях деревень Лубино и Заболотье Кардымовского района.

  Самым опасным моментом, после того как наши войска оставили Смоленск, было отступление первой армии под командованием Барклая-де-Толли  до Соловьёвой переправы.

 Первая армия, покидая Смоленск, не могла отступать по московской дороге, которая тянулась 8 вёрст, вдоль Днепра, так как левый берег реки был во власти неприятеля, который мог пушечной  пальбой нанести большой урон отступавшим  русским  войскам. А потому было решено ночью, скрывая движение от неприятеля, отступать окольными путями, разделив русскую армию на две колонны, чтобы  избежать столкновения с неприятелем. Опасность этого движения состояла в том, что русские войска шли на московскую дорогу обходными путями, а неприятель мог идти из Смоленска прямиком к московскому большаку  и опередить русскую армию, отрезав путь к отступлению. Так как первой колонне предстоял более длинный переход, то она выступила на два часа раньше второй и должна была идти до деревни Стабна, а затем повернуть на московскую дорогу у села Крохоткина,  и соединиться всей первой армии со второй у Соловьёвой переправы.

 Рассчитано было верно: и по времени, и по расстоянию.  Но, упущено было из вида, что отступать приходилось тёмной августовской ночью и большей частью по просёлочной дороге, покрытой оврагами, болотами, перелесками и по мостикам, не выдерживающим тяжести артиллерийских орудий. Поэтому их приходилось вновь сооружать из близлежащих крестьянских построек, что сильно тормозило передвижение войск.  И они опоздали прибыть вовремя в назначенное место, а некоторые части войск сбились с дороги. Так, часть корпуса Остермана и весь корпус Багговута, выступившие последними,  целую ночь пробродили вблизи Смоленска. А поутру очутились у деревни Гедеоновка, в трёх верстах от города, где встретили французский корпус Нея, переправившейся через Днепр.  Пришлось меньшему числу русских  войск драться с большим количеством войск неприятеля. Чтобы задержать неприятеля, Барклай-де-Толли приказал принцу Вюртембергскому с 3-мя полками  занять высоты у Гедеоновки и отражать нападения врага. Принц Евгений очень храбро вступил в бой. Вскоре на помощь ему пришли гусары. Борьба была далеко неравной, тем более, что неприятель вводил в дело всё новые полки. Однако принц Евгений стойко держался, пока наши войска выбирались из окрестностей  Смоленска на просёлки, чтобы по ним выйти на московский большак.

   Теперь надо было заслонить сам большак, пока наши войска  выйдут на него с просёлочных дорог. Для этого встал у д. Валутина Гора с 6-ю  полками -3200 человек, по другим сведениям 2400 человек,  генерал — майор Тучков3 Павел Алексеевич.  По  прибытии к месту расположения  генерал Тучков 3 и генерал — квартирмейстер Толь заметили наступление  большого количества французских войск.  В то же время, с передовых постов генерала  Карпова пришло донесение о том, что неприятель намерен двинуть свои  войска к московской дороге. Получив эти сведения, генерал Тучков-3  расположил свои войска за речкой Колодней, выставив небольшой авангард впереди деревни Валутина Гора.

Неприятель появился у наших позиций около полудня. Сначала Ней ввел в бой только дивизию Разу. За ней постепенно прибывали полки других двух дивизий. Когда неприятель развернул свои войска  и  перевес его в численном количестве был явным, подоспели первые русские подкрепления. Генерал Ермолов, убеждённый в опасности, угрожающей русским войскам в случае дальнейшего наступления французских войск по московской дороге, ускорил движение колонны генерал-лейтенанта Тучкова 1 Николая Алексеевича и убедил его в необходимости поддержать отряд брата.

 Тучков 1 приказал полковнику Желтухину с Лейб-гренадерским и гренадёрским графа Аракчеева полками, с шестью орудиями 1-ой батарейной роты повернуть к реке Колодне.   Первый из этих полков остался на высотах у большой дороги, а другой занял опушку леса слева от дороги. Это подкрепление,  всего в 2200 человек, дало возможность отряду удержаться на первой позиции до трех часов дня, когда значительное превосходство неприятеля в численном количестве войск, наконец, заставило Тучкова 3-го отступить за речку Строгань. Такие  меры были приняты, в ожидании прибытия на место сражения Барклая-де-Толли, начальником штаба 1-й армии генералом Ермоловым, для поддержания отряда, от мужественной обороны, которого зависело спасение значительной части войск и обозов, тянувшихся по проселочным дорогам.

   В четыре часа  дня с нашей стороны успели собраться на позиции за речкой Строганью у д. Лубино  17 батальонов в составе до 8  тысяч человек. Сначала около трех часов дня прибыл один из сводных батальонов, присланный Тучковым 1-м из 3-го пехотного корпуса,  остальные войска этого корпуса продолжали отступать к Бредихину. Потом уже около 4-х часов, пришли головные полки 4-го пехотного корпуса  (Екатеринбургский, Елецкий и Рыльский), которые, выйдя из леса у деревни Тычинина, получили приказание идти вправо от дороги на помощь отряду Тучкова 3-го.

    Позиция у д. Лубино,  прикрывавшая выход колонны Тучкова 1-го на большую дорогу, была столь важна  в стратегическом отношении, что необходимо было удерживаться на ней до последней крайности. Правое крыло ее простиралось на высоте, прикрывавшей выход на московскую дорогу и соединение нескольких проселочных путей.  В центре находилась низменная, частично болотистая местность; на левом крыле выдавался вперед не обширный, но довольно густой лес, а еще левее —  широкое поле, удобное для действий кавалерии спускалось  к болотистой  речке. Позади левого крыла находилась местность, препятствовавшая отступлению войск, и, кроме того,  эта часть позиции была отдалена от правого крыла болотистой равниной. Несмотря  на эти неудобства, нельзя было ни  уступить неприятелю эту позицию, ни ограничиться обороной  большой дороги, потому что в первом случае неприятель мог занять выход от Горбунова (Сеньково) на московскую дорогу, а во втором – направиться в обход левого фланга  в тыл позиции.

  Войска, собранные за речкой Строганью, были расположены генералом Ермоловым следующим образом: восемь батарейных орудий (3-го и 4-го пехотных корпусов) на высоте у большой дороги. Конная рота —  на той же высоте, правее нашей  артиллерии. Шесть батальонов: Лейб- гренадерского, Екатеринбургского и Елецкого полков, стали позади артиллерии. Ревельский полк (два батальона) расположились правее, заняв лес у селения Гречишино. 20-й и 21-й егерские полки (четыре батальона) заняли болотистую, поросшую кустарником  долину, влево от большой дороги, имея за собой в резерве сводный гренадерский батальон 3-ей дивизии и один из батальонов   полка графа Аракчеева.  Другой  батальон этого полка стал на горе, позади рощи занятой Рыльским пехотным полком (два батальона). Генерал-майор Карпов с казачьими полками расположился впереди левого фланга, у селений Гумничина и Мартина. Между тем Ермолов, получив от препровожденных к нему генералом Тучковым 3-м двух  вюртембергских  гусар, сведения о движении двенадцати пехотных и кавалерийских полков Жюно и Мюрата в обход нашего левого фланга, приказал генерал-адъютанту графу Орлову- Денисову с 1-м кавалерийским корпусом,  поспешить  от Бредихина к Заболотью и по прибытии туда расположить корпус, не переходя  болота на высотах. Ему так же были подчинены  генералом Ермоловым, прибывшие на позицию Тучкова из отряда Корфа, гусарские полки Сумский и Мариупольский, и примкнувшие к ним два эскадрона Изюмских гусар и Елисаветградский гусарский полк (всего 25 эскадронов с четырьмя конными орудиями). Граф Орлов-Денисов расположил их, для охраны позиции Тучкова 3-го, с левого фланга  впереди большого болота, фронтом к лесу.

Спустя два часа после боя у Валутиной горы, неприятель, подойдя к позиции, занятой нашей пехотой за речкой Строгань, ограничился в продолжение часа канонадой и перестрелкой, с той целью, чтобы дать время подойти  подкреплению. По прибытии на место сражения дивизии Гюдена, около пяти часов дня,  Ней направил две ее   колонны против батареи, стоявшей на большой дороге. Дивизия Разу, также  двумя колоннами, двинулась по низменной местности против нашего левого крыла. Остальные две дивизии Нея были оставлены в резерве:  Ледрю на большой дороге, Маршана  напротив Бублеевской рощи. Французы четыре раза кидались на батарею, но каждый раз были отбиты русскими войсками. В особенности  отличились  лейб — гренадеры, которые потеряли в этот день 5 офицеров и 42 нижних чина убитыми,  286 человек ранеными. Неприятель, не успев овладеть нашей батареей, обратил свои усилия на другой пункт позиции. Войска Разу направились по долине в обход артиллерии, выбили из леса Рыльский полк и оттеснили егерей 20-го и 21-го полков.  Но были опрокинуты стоявшими в резерве  сводным гренадерским и графа Аракчеева батальонами. Таким образом,  14 русских батальонов,  около семи тысяч человек, удержались против четырнадцати тысяч  Гюдена и Разу. Сам Гюден подъехал к полуразрушенному мосту, на речке Строгани, слез с лошади и, став, в голове 7-го легкого полка перевел его через мост без выстрела. Но в то самое время, когда уже переходили через речку последние его войска,  был смертельно ранен ядром, раздробившим ему ногу. Командование над его дивизией принял Жерар.

 Все атаки неприятеля на русскую батарею, стоявшую на большой дороге, были отражены со значительным уроном для французов.

   Между тем французы выставили сильную артиллерию против фронта позиции Тучкова 3. В то же время, расположение значительных сил неприятеля против русского левого крыла, угрожало русским обходом с фланга.

 Жюно,  за несколько часов перед этим  переправившись со своим корпусом с 14-ю тысячами  человек через Днепр, находился близ деревни Тебеньково, тогда  когда отряд Тучкова 3 оборонялся еще на первой своей позиции. Ничто не мешало войскам Жюно  выйти на московскую дорогу что, без всякого сомнения, не только заставило бы нас отказаться от обороны позиции  при Лубино, но и поставило бы наш отряд в весьма опасное положение. Но Жюно, по уверению некоторых писателей, уже  страдавший припадками сумасшествия,  вместо того чтобы решительно занять большую дорогу, скрыл свои войска в Тебеньковском лесу и не пошел дальше. Напрасно Мюрат, прискакав к нему с несколькими всадниками, уговаривал его идти в бой, Жюно оставался на месте, отговариваясь неимением на то приказания от императора. Наконец, с большим трудом, он решился послать вперед один батальон и роту легкой пехоты. Эта рота, выйдя неосторожно из кустарника на поляну, была изрублена Мариупольскими гусарами.  Спустя некоторое время, когда уже Ней повел решительное нападение на русскую позицию, Жюно, по требованию Мюрата, выслал вперед свою кавалерию, которая опрокинула казаков на стоявший за ними Сумский гусарский полк и привела его в беспорядок.  Вслед, за тем граф Орлов-Денисов с Мариупольскими и Елисаветградскими гусарами, ударил во фланг неприятелю и,  проводя постепенные атаки линиями, проходившими одна через другую, не позволил французской кавалерии развернуться против левого крыла нашей позиции.

   Во время этих действий на русском левом крыле, неприятель опять атаковал рощу, занятую Рыльским полком, но был отражен им при содействии  батальона из полка графа Аракчеева. Сам Барклай-де-Толли, прибыв на место сражения, распоряжался со своим обычным хладнокровием. Убедившись в необходимости усилить отряд свежими войсками, главнокомандующий приказал Коновницыну с тремя полками его дивизии подкрепить центр. Екатеринославскому гренадёрскому полку, под командованием генерал – майора Цвиленёва, войти  в первую линию на правом крыле. Полкам  Перновскому и  Полоцкому   4-го пехотного корпуса, под предводительством генерал  —  майора  Чоглокова, с ротой конной артиллерии усилить  кавалерию, действовавшую на левом крыле. Кексгольмский полк 4-го корпуса стал правее 1-го кавалерийского корпуса на высоте в роще. По приказанию Барклая-де-Толли, все остальные гренадёрские полки 3-го пехотного корпуса: Павловский, Таврический и Санктпетербургский с тремя артиллерийскими ротами, прибыв к отряду, около шести часов вечера составили общий резерв за деревней Лубино.

  В это самое время, неприятель возобновил усиленную атаку на центр нашей позиции и заставил: Лейб–гренадерский, Елецкий и Екатеринбургский полки податься назад. Исполняющий должность дежурного генерала, полковник Кикин, адъютант генерала Ермолова поручик Граббе и адъютант генерала  Милардовича ротмистр де-Юнкер, собрав рассеянных людей, бросились с барабанным  боем в штыковую атаку и очистили дорогу. Между тем Барклай – де – Толли сосредоточил огонь батареи, стоявшей на большой дороге, усиленной 12-ю батарейными орудиями роты полковника  Войкова по наступавшим войскам. Генерал Коновницын с шестью свежими батальонами своей дивизии ударил в штыки, опрокинул неприятеля и восстановил связь между правым и левым крылом отряда.  Тогда французы, не преуспев в атаке на центр, обратили свои усилия на русский правый фланг. Одна из русских батарей была вынуждена отступить назад, но генерал Ермолов повёл  Лейб–гренадёрский полк на неприятеля и удержал его натиск.

   Около семи часов вечера вышел на московскую дорогу 2-й пехотный корпус генерал – лейтенанта Багговута. Шедшая в голове корпуса 17-я дивизия  стала в резерв  Лейб – гренадёрского, Елецкого и Екатеринбургского полков правее большой дороги. 4-я дивизия принца Вюртембергского и арьергард Корфа, прибывшие на место сражения уже в сумерках, расположились за селениями Косино и Тычинино в резерве правого крыла и центра.

  Между тем на левом крыле неприятельская кавалерия, двинувшись правее леса и кустарника, готовилась обойти с левого фланга позицию занятую нашими гусарами. Граф Орлов – Денисов, заметив это движение, приказал  всем своим  четырём линиям завернуть левый фланг назад и, сократив, таким образом, протяжение фронта между двумя болотами, получил возможность отделить часть войск в резерв. Елисаветградский полк стал в колонны за правым флангом, а два эскадрона Изюмского гусарского полка и один из казачьих полков – за левым флангом боевых линий. Присланные, по просьбе Орлова – Денисова  в подкрепление ему войска, расположились следующим образом: Полоцкий полк стал на правом крыле у пригорка в кустарнике, Перновский построившись  в каре  занял место в центре. 12 орудий вместе с  бывшими 4-мя поставлены на пригорке скрытно за правым крылом первой линии.

   Около семи часов, войска дивизии Охса (корпус Жюно) выйдя из кустарника, прошли  через Бублеевскую рощу и направились против правого крыла позиции занятой Орловым — Денисовым.  Батарея в шестнадцать орудий, стоявшая там,  подпустив неприятеля на  картечный выстрел, открыла частую канонаду, усиленную огнем Полоцкого и Перновского полков. Французские войска были отражены с большими потерями и отброшены к деревне Гумничино  Сумскими гусарами и казаками. Здесь был тяжело ранен картечью в бок генерал – майор Филисов. В 8 часов вечера бой на русском левом крыле закончился.

    В 9 часов вечера, когда уже совсем стемнело, дивизия Гюдена под командованием  генерала Жерара (в последствии маршала Франции), пройдя через речку Строгань, кинулась на нашу позицию. Тучков Павел Алексеевич чтобы обеспечить спасения раненых, повёл на встречу неприятелю Екатеринославский гренадёрский полк. Но едва лишь успел приблизиться к французам, как под ним  убили лошадь. Желая ободрить солдат, он пошёл в голове передних рядов в штыковую атаку. Но наши гренадёры были опрокинуты и сам Тучков, раненый  штыком  в бок и получивший несколько ран в голову остался в руках французов. Полки 2-го пехотного корпуса  (Рязанский и Брестский), подоспевшие  к  выходу на большую дорогу под командованием генерала Олсуфьева  остановили неприятеля  и не позволили ему идти дальше. Коновницын, поставив сильную цепь, отослал  артиллерию назад по московской дороге. К 10 часам вечера сражение закончилось с несомненным успехом для русских. Цель русских прикрыть у лубинского перекрёстка выход на московскую дорогу и  задержать наступление неприятеля, была полностью достигнута.

 Русские войска после ночлега на речке  Яровеньке,  на следующий день 20-го(8) августа в 4 часа утра получили приказание отступать к Соловьёвой переправе.

    Сражение при Лубино было одним из самых  кровопролитных.  С русской стороны в нём  участвовало до 22000 человек, со стороны французов до 55000 человек. Французы потеряли в этот день 8 768 человек, с русской стороны потери составили около 5000 человек, по другим сведениям  6000 с нашей стороны и 9000 человек с французской.

Это сражение окончилось для русских стратегическим успехом, несмотря на численное превосходство сил французских войск, была спасена от окружения и уничтожения 1 армия под командованием Барклая – де Толли.

Здесь по выражению  французского  историка «….русские защищались чтоб всё защитить: пушки, раненых, обозы. Французы сражались, чтобы всё взять. Даже признавая себя победителями в этом деле, сами французы высоко ценят доблесть русских, говоря о них: « В их поражении столько же славы, сколько в нашей победе».

Узнав вечером в тот же день об исходе Лубинского сражения, император был страшно не доволен их исходом. Главным образом его возмущало бездействие вестфальского корпуса.

Гнев его на маршала Жюно был так велик, что он в первом порыве приказал отнять у него корпус, но затем отменил свой приказ.

Исход лубинского сражения, напрочь  шокировал французов, они растерялись. Чтобы поднять дух измотанных войск, Наполеон устроил показательное представление прямо на поле боя, щедро раздавая награды и отличия солдатам и полкам.

 Однако, без излишнего шума,  французский император готов  был заключить  мир,  о чём,  он имел разговор с пленным генералом Тучковым П.А.: « ….Вы меня сильно обяжите,  если напишите брату своему (генералу Тучкову 1 Н.А.), что видели меня и, что я вам  поручил написать к нему,  что он сделает мне большое удовольствие, если сам, либо через Великого Князя, или главнокомандующего, как найдёт лучше, доведет до сведения вашего Государя,  что я ничего не желаю более,  как прекратить миром военные действия….».  Но на своё послание ответа Наполеон не получил.

Русская армия сохранила свои силы для будущего генерального сражения.

И как знать, возможно, не было бы битвы при Бородино, если бы,  не стратегический успех и  мужество русских воинов,  проявленные в сражении при Лубино.